Письмо Амбургеру А. К., август 1828 - Грибоедов А.С.
(Перевод с французского)
<Середина августа 1828.Тифлис.>
Из газет вы узнаете о наших победах. Теперь во власти государя почти все крепости на Дунае, и уже осаждена Варна. После взятия Анапы с этой стороны фронта граф взял штурмом Карс, Ахалкалаки и Гартвис, думаю, что и Ахалцых сдастся не позже четырех дней1. Вам нет надобности усиленно это распространять среди персиян, так как слухи об этом давно уже до них дошли.
Моя инструкция по отношению к нашим соседям очень проста. У меня достаточно полномочий, чтобы быть полезным Аббасу-Мирзе в одном из важнейших обстоятельств его жизни2. Я знаю от самого государя императора, что он склонился к этому из чистого великодушия; если же до сих пор ко мне плохо относились здесь, то причиной тому мое требование соблюдения трактата; в противном случае я возьму обратно свои верительные грамоты без шума и скандала, и им ничего более не останется, как свистеть. Вы видели, что последовало за отъездом Рибопьера из Константинополя. Император Николай обладает энергией, какой не имели его предшественники, и приятно быть министром государя, который умеет заставить уважать достоинство своих посланников.
Кстати, устройте так, мой друг, чтобы всюду меня принимали наиболее приличествующим мне образом. Мой чин невелик, но моему месту соответствует ранг тайного советника, фактически превосходительства. 592 И потому по ею сторону Кавказа везде меня принимали, как мне подобает: полицейские власти, исправники, окружные начальники и на каждую станцию высылался для меня многочисленный кавалерийский эскорт. У меня здесь есть почетный караул, наравне с Сипягиным, так же было и в лагере Паскевича; так как я здесь всем равен, то мне пишут не иначе как «отношениями», и нет у меня начальства, кроме императора и вице-канцера3. Смею надеяться, что в Персии не менее, чем здесь, сделают все, что следует по характеру моих полномочий. Вы знаете, что́ на Востоке внешность делает все.
Я видел Макниля, и его жена приезжала познакомиться с моей хорошенькой невестой4.
До свидания. Весь ваш
А. Г.
У меня письмо Толстого, адресованное вам с деньгами на уплату за вашу коляску.
Бутурлин переложил на вас 200 червонцев, что он мне должен, но это глупости, я напишу ему, чтобы он мне сам их заплатил.
Перед моим отъездом из лагеря Паскевич послал самую лестную рекомендацию вице-канцлеру относительно вашей службы, я со своей стороны сделал то же. Надеюсь, что это будут иметь в виду впоследствии.
Я пошлю вам из Эривани еще одного курьера. Нельзя ли Аббас-Мирзу заставить заплатить скорее 8-й курур, он себе ужасно повредит, коли промешкает, и я ему не могу быть в спасение. Я нарочно остановлюсь в Эривани. А то он подумает, что, как новый приезжий от государя, я могу сделать ему уступку. Вообще представьте ему, что мне даже неприлично к нему прибыть, покудова не исполнена основная статья мира. Иначе мы возвратимся к прениям декарганским. Этот последний курур из наличных не то, что другая статья, как, например, размен пленных или имуществ переселенцев. Без этого все, что сделано, как будто не существовало, ни мира, ни ратификации, и прежняя уплата 7-го курура ни во что вменится. Вот слова императора, из депеши вице-канцлера от 19-го июня: «Коли будут персияне прибегать к новым изворотам, то оставить их, покудова военные обстоятельства дозволят мне опять к ним обратиться».
|
